16.08.2011Блог Шрилы Авадхута Махараджа. 11. Второе пришествие
Стоит, наверное, рассказать о втором приезде Гурудева, а приехал он, наверное, года через два. К тому времени я уже дружил с Адвейтой, Киртананандой, ну и, конечно, держал подпольную нама-хатту в Нью-Йорке, на которой частенько собирались Нью-Йоркские неформалы типа Прадьюмны, Бхакты Джона, Расикананды и других. В общем, Гурудев планировал своё второе турне и Гири Махарадж сообщил нам, что если мы организационно подключимся, то Гурудев готов остановиться в Нью-Йорке на пару дней на пути из Лондона в Сан Франциско. Я подумал, что это очень здорово, и с радостью согласился поучаствовать и даже попросил Гири Махараджа доверить мне поиск проповеднической площадки и организацию программы. Тот согласился, поскольку жил в шести часах езды от Нью-Йорка и не особо в нём ориентировался. Я, конечно, поделился этой мыслью с Бхактой Джоном и Адвейтой, мол: где можно провести проповедническую программы? Ну Адвейта и говорит: а чего думать где провести? Давай у меня в церкви, где я бомжам прасад готовлю. Я говорю: а это ещё где? Ну он и рассказал, что получает финансовую гос. поддержку из городского бюджета на работу с малоимущим населением и арендует кухню у одной либеральной церкви, которая находится прямо в центре андеграундного Нью-Йорка и там же раздаёт прасадам бомжам и наркоманам два раза в неделю. В общем, типичная схема Фуд-фор-лайфа, но оплачивает всё это городская казна. Не понимаю как он протащил через свой благотворительный фонд такую программу, но она работала у него достаточного успешно: в бомжах и наркоманах в Нью-Йорке недостатка нет, тем более в центре Гринвич-виллейджа. Но все были довольны, в том числе церковь и чиновники.
Я пошёл смотреть площадку. Интересный такой протестантский храм, построенный, судя по всему, в 19-м веке, с высокими потолками, отделан деревом в эдаком викторианском стиле. Деревянный паркет, всё покрашено в белый цвет, никаких икон, скамейки, кафедра. На сцене стоит трёхметровый белый крест, наверху — какой-то венец из колючей проволоки. В общем-то, интерьер нам сразу же подошёл. Я представил Гурудева сидящим на этой сцене, ну и прикинул, что пара ярких индийских тряпок быстро заглушат протестантский антураж, ну а крест только добавит пассионарности и укажет на широту наших взглядов. Да и попы мне понравились. Они были, очевидно, представителями сексуальных меньшинств, и к приезду индийского Гуру отнеслись с большим пониманием. Вспомнились слова Бхактивинода Тхаакура, который сказал, что в мире построено уже очень много храмов, а задача преданных — это правильное наполнение. Собственно, с этим никто и не спорил, поэтому часто я себе говорю: люблю Америку, в том числе и за то, что там живёт много людей с достаточно широкими взглядами, и, к тому же, вполне беззлобных, что сложно сказать о нашем продвинутом славяно-арийском социуме.
Вот и настал тот драгоценный день, когда Гурудев наконец-то приехал в Нью-Йорк и мы увидели его во второй раз. Я уже подготовился как следует, купил плеер с кассетной записью и пригласил всех своих знакомых кого только знал. В своих шафрановых одеждах на чисто белой сцене с трёхметровым крестом Гурудев выглядел абсолютно как ангел. Говорил, как всегда, проникновенно, с любовью, и сразу же завоевал любовь всех собравшихся. Даже неформальные попы, хозяева церкви, слушая его кивали с одобрением и улыбались. Из Гурудева лился какой-то очень тонкий поток и, хотя не могу сказать, что всё что он говорил было многим понятно в силу его достаточно простого бенгальского английского, смешанного с сотнями изречений из священных Писаний, но триста человек в зале сидел как загипнотизированный. Лекция закончилась, начался киртан, Гурудев пел и даже начал танцевать и все — от рьяных Кришнаитов до священников-неформалов — пустились в пляс, находясь в каком-то невероятном полутрансе.
Затем начался пир, это уже не был обед для бомжей-неформалов, это был прекрасный прасад, сделанный Адвейтой и его сыновьями и женой для удовлетворения Шрилы Гурудева. Шриле Гурудеву тоже очень понравилось, в особенности когда ему предложили макароны с сыром и вилку. Он взял её уверенно в кулак и стал цеплять ей макароны, которые были связаны между собой сыром и бесконечно тянулись подобно телефонным проводам. Мы пустили по кругу поднос и люди щедро бросали доллары и сыпали мелочь. Поднос наполненный мелочью, однодолларовыми бумажками и скомканными пятерками, проплыл мимо трансцендентного взора Гурудева, но так до него и не дошёл. Адвейта сделал мне знак, что пора платить по счетам. Мы подбили кассу и получалось, что за прасад и аренду нужно было добавить ещё баксов сто пятьдесят. Я добил из своих и радостно вернулся на пир. Потом я спросил Гурудева доволен ли он программой. Он сказал, что очень, что ему даже макароны понравились, а ещё очень аккуратно и тактично спросил: не забыли ли мы случайно где-то поднос с пожертвованиями? Я сразу же объяснил Гурудеву, что мы собрали долларов сто пятьдесят, и я ещё доплатил в церковь столько же. Он быстро всё понял и в шутку сказал, что это как в былые времена, с ним тоже такое случалось. Я только потом понял, зная его ближе, что такое Гуру-пранами, и какова их неприкосновенность. Ведь эти средства, которые пожертвовали люди, должны были пойти Гурудеву — тогда они получили бы ещё больше сукрити. Но не было в то время, как говорится, ни денег, ни опыта ни понимания.
В общем-то, лекция опять превзошла все наши ожидания, но Гурудев оставался в Нью-Йорке недолго, и планировал после остановки в Нью-Джерси у Гири Махараджа посетить Детройт, где жила очень замечательная Индийская семья: Суреш Дургам Прабху и его супруга, и они вроде как пообещали принять Гурудева и устроить ему шикарную проповедническую программу в среде Индусов.
« Все новости
